Квартирный вопрос их только испортил: Как переселенцы живут после бегства от войны

В Харьков в 2014 году, когда началась война на Донбассе, прибыли тысячи вынужденных переселенцев. Люди нуждались в жилье, медицинской, гуманитарной и психологической помощи, работе, возможности отдать детей в школы и детсады.

С такими вызовами Украина еще не сталкивалась. С тех пор прошло уже пять лет. О том, как в Харькове помогли переселенцам, какие проблемы удалось решить, какие решают до сих пор, а также о том, стал ли Харьков для них новым домом, Depo. Харьков рассказала координатор по социальным вопросам волонтерской организации «Станция Харьков» Лариса Веселянская.

Сколько переселенцев прошло через вашу организацию за последние 5 лет? Чем вы помогаете таким людям?

– Если брать по нашей базе, то официально это 90 тысяч. Но даже сейчас продолжают приходить люди, мы их регистрируем и помогаем. База была нужна, ведь тогда были большие гуманитарные проекты, и у нас были определенные обязательства перед донорами. Мы оказываем разностороннюю помощь. Мы работаем с советом координаторов, у нас есть социальное направление, есть направление адресной помощи, есть учебные программы, есть психологи. Также у нас работает семейный центр. Я координирую социальное направление. Люди к нам обращаются в тех случаях, когда, например, не выплачивают пенсии, социальные выплаты, когда есть какие-то трудности с документами, проблемы с оформлением ребенка в детском саду и тому подобное.

У нас, к сожалению, не все гладко. К одному чиновнику пойдешь – он тебе соберет документы. Другой – нет. Но это человеческий фактор. Поэтому люди в поисках поддержки приходят к нам. Сами харьковчане приносят нам одежду, обувь, игрушки, вещи для домашнего быта. И есть семьи, особенно многодетные, которые нуждаются в этой помощи. Все, что непосредственно связано с бытом, с социальной жизнью. Есть у нас одна программа для мам, которые по разным причинам сидят дома. Их обучают тому, как можно заработать в интернете. Мамы с удовольствием ходят и сдают экзамены. То же самое мы сделали для детей 9 и 10 классов из малообеспеченных семей. Их учат, как выбрать профессию, помогают определиться, чем они хотят заниматься.

По моему убеждению, пока у человека не будет более-менее приемлемых условий жизни, нельзя говорить о какой-либо адаптации. И, тем более, об интеграции. Потому что все мысли заняты тем, как накормить детей, как их вылечить, одеть и обуть. Немало людей здесь приспособилось, немало людей прижилось. Это благодаря программам. Например, благодаря центру занятости некоторые переселенцы открыли свой бизнес. Мы знаем немало людей, которые рискнули, написали свой бизнес-план. Из тех переселенцев, которые прошли через нас, 90% возвращаться не хотят. Они нашли себя здесь, в Харькове.

Сколько сейчас переселенцев прибывает в Харьков и какая помощь им нужна?

– Сейчас переселенцы если и приезжают, то требуют гуманитарки и жилья. Хотя жилье нужно всем. Это самый острый вопрос, который вообще возникает на сегодняшний день. К сожалению, никаких более-менее нормальных программ у нас нет. То, что показывают в горсовете и Харьковской ОГА, – это все замыливание глаз. По пять квартир в год – все это несерьезно. Более того, чтобы стать в очередь и получить жилье, переселенцы, как минимум, должны внести половину стоимости квартиры. А у них, бывает, и хлеб не за что купить.

И у всех возникают вопросы с жильем. Звонят постоянно, как минимум человек 10-15 за неделю. И спрашивают: «Лариса, там нет ничего нового относительно жилья?» Вообще, сейчас все гуманитарные программы провисают. И очень много раздается звонков относительно гуманитарной помощи или медикаментов. Вот этого сейчас нет, но очень много людей в этом нуждаются. Особенно многодетные семьи или пожилые люди. Если спросить городскую власть, то у нас с переселенцами вообще нет проблем. Все они «решены». А они есть.

Сталкиваются ли переселенцы с проявлениями дискриминации?

– Вы знаете, раньше сталкивались. Особенно в первый год. Их не хотели брать на квартиру, были проблемы с медицинским обслуживанием: кто-то их принимал, а кто – то-нет. Разве что в школы детей более-менее брали, но на работу не всех хотели принимать, потому что у них прописка, справка переселенца. Хотя это дискриминация. Но сейчас ее вообще нет. Более того, переселенцы оказались очень активными гражданами. Я знаю очень много девушек 30-35 лет, у которых есть дети (и даже многодетные), они все в командах. Особенно по областям. Они принимают активное участие в жизни общин, они устраивают различные конкурсы. Даже к нам приходят и предлагают свою помощь. В 2014 году такого не было. А вот в этом году, пожалуй, 70% переселенцев пошли в исполком по месту своей регистрации, взяли справку из реестра избирателей. Чтобы можно было проголосовать. Они сами говорят: «Мы такие активные, а в Донецке даже не ходили голосовать». А здесь они пошли.

Как изменилась жизнь переселенцев за последние 5 лет? Как им удалось приспособиться к новой жизни?

– В Харькове они все находят работу. Я знаю немало людей, которые здесь приобрели себе жилье, пусть и очень маленькое. Но они не видят себя в другом месте. То есть все говорят, что останутся в Харькове. Но это в основном молодые, скажем так, до 40 лет. А вот что касается пожилых людей, то они здесь тихо плачут. Это я вам честно говорю. Они хотят домой. Потому что там их дом, они там всю жизнь прожили, у них там были друзья. Пожилым очень сложно. А дети очень хорошо приживаются. Тем более, что есть немало преференций для студентов, школьники часто куда-то ездят, им устраивают какие-то курсы.

Есть льготы именно для переселенцев. Я знаю женщин, чьи дети в этом году поступили в вузы. Причем большинство из них – на бюджет. Они уже здесь пускают корни. Разве что одно их волнует – это жилье. Потому что они привязаны к хозяевам, они от них зависят. А это, все-таки, моральное давление. Когда ты живешь в чужом доме и не знаешь, что с этой квартирой будет. Придет хозяин, поднимет цену. Таких зимой много было. А людям деваться некуда. Они платили ту цену, отрывали от своей семьи. Это очень серьезная психологическая ловушка. А так они Харьков приняли полностью. Причем они уже не говорят, что из Донецка или Луганска. Хотя раньше это случалось постоянно. Меня только волнует, когда мне звонит бабушка, плачет, а я ей ничем помочь не могу. Если ей нужно сделать операцию, лекарства дать – по возможности мы поможем. А иногда приходится просить. Мы выставляем пост, просим помочь. Но более охотно помогают детям.

В чем в первую очередь нуждаются переселенцы? Как им можно помочь прижиться на новом месте?

– Мы, в принципе, все сделали. Они чувствуют себя дома. Кроме жилья, у них есть все. Им помогли адаптироваться, их перестали бояться где-то с конца 2017 года, их берут на работу. Нам звонят руководители предпринимателей, предлагают работу переселенцам. А раньше харьковчане сначала видели угрозу, когда прибывали тысячи людей. Они не понимали, как те будут жить, как адаптироваться, будут ли у нас волнения. Было много вопросов в 2014 году. Но затем, постепенно, они отошли. Люди захотели жить в нормальных условиях. И когда они увидели, что в школу пойти не проблема, и что проекты есть, гуманитарная помощь. Хотя в семье не без уродца. Я не могу говорить за весь Харьков. Есть такие, которые скажут «Понаехали». Но это единичные случаи. Идиллии нигде нет, это жизнь.